Зеркало Мерлина - Страница 190

190

Выйдя на улицу, Блейк остановился сверить Ориентиры. Ему надо было пересечь добрую часть города, чтобы попасть на пристань. Наемный кар мог бы довезти его, но Блейк решил сначала пройтись.

Какой-то мужчина, пройдя мимо, задел Блейка и сунул ему что-то в руку. Блейк удержался от желания посмотреть сразу же и поднял руку, как бы поправляя свою широкополую охотничью шляпу. Перо, светлое, с темной полосой. И Блейк снова оказался в затруднении, не в силах понять то, что было явным сообщением. Но, во всяком случае, он не терял из виду прохожего. Тот шел в его направлении, и Блейк двинулся за ним.

Похоже, человек именно этого и хотел: он выбирал улицы и переулки, свободные от толпы, как бы желая все время оставаться на виду у Блейка. И шли они к пристани.

Проехала незанятая наемная машина. Блейк все время следил за красным тюрбаном человека, за которым шел. Такой головной убор носили все домашние слуги, но на алой одежде мужчины не было герба семьи. А неистово-яркий цвет, столь бросающийся в глаза, не казался необычным в этом городе, где яркие цвета были скорее правилом, нежели исключением.

Человек в тюрбане свернул в узкое пространство между двумя домами. Дойдя до поворота, Блейк заколебался. Его личный сигнал не давал никакого предупреждения, но осторожность советовала идти в гавань. У Блейка было только перо в руке и подозрение, что его, Блейка, куда-то завлекают. И этого вдруг оказалось достаточно, чтобы в нем вспыхнуло желание риска, о котором говорил Ло Сайди. И он вошел в переулок.

Стены без окон бросали узкую полосу тени. Красный тюрбан исчез. Но в стене было две двери: одна в конце прохода, другая в середине. Человек мог зайти в любую, и Блейк не собирался стучать, чтобы найти его. Он уже хотел повернуть обратно, когда одна из темных дверей качнулась в молчаливом приглашении. Блейк подождал, что скажет его внутреннее чувство, но оно не загорелось огоньком тревоги. Осторожно ступая, он подошел к полуоткрытой двери.

Как только Блейк шагнул внутрь, он встретился с тем рулевым, который был на крейсере Тотцина.

— Квохехетке, — сказал рулевой. Сейчас он был в гражданской одежде, но по его выправке можно было безошибочно узнать солдата. Он прижался к стене и показал большим пальцем в глубину узкого коридора, в котором они находились. Блейк направился, слыша за собой звук задвигаемого засова. Если он идет в западню… Нет, его предупреждение молчало, и он не оглянулся.

Блейк вошел в кладовую, полную странных запахов незнакомой пищи. Они просачивались из-под другой двери, за которой слышался приглушенный шум: там что-то делали.

— Сюда!

Слабый свет не скрывал человека, поднявшегося со стула. Тотцин, но не такой, каким Блейк видел его в последний раз. Его щеголеватую униформу сменила одежда рядового солдата с севера. Лицо было раскрашено, как у некоторых пограничных племен. Это неузнаваемо изменило черты лица. Вместо офицерского лазера на бедре покоился длинный нож в расшитых бисером ножнах. Некоторое время он изучающе смотрел на Блейка, а затем кивнул.

— Вполне разумно. Только не вздумай заговорить с кем-нибудь неподходящим. В эти дни в Ксоматле будет гораздо больше тех, кем ты одет, чем обычно. Да, пожалуй, это хорошо послужит.

— Чему? — спросил Блейк и засомневался в разумности своего вопроса.

— Смятению. На речном судне были глаза и уши. Один из них сообщил о твоем падении, но сказал, что ты утонул. С твоим возвращением — а об этом, без всякого сомнения, тоже доложено — начнутся вопросы. Но время работает против них так же, как и против нас. Эта лягушка с раздвоенным языком — Оторонто — снова квакает. Он экспериментировал со Священным Дымом. Священный Дым! — Тотцин словно выплюнул эти слова. — Мы больше не верим тому, что говорят наши жрецы. Человек пользуется собственным зрением, а не видениями, посылаемыми богами. Боги умирают, когда люди перестают верить в них. Но мозг Оторонто полон фантазий, и они, когда он выбалтывает все жрецам, могут быть истолкованы как угодно, по выбору слушателей. Как только человек погрузится в эти темные „тайны“, он созревает для любых наемников, какие ему нашепчут в уши. Оторонто всегда искал новых ощущений или тех старых, которые еще не пробовал. С тех пор как он начал пить дым, он втянулся в то, что следовало бы забыть, и на него нельзя положиться.

— Итак? — спросил Блейк.

— Итак, лучше, чтобы девушка не была в его власти.

— Ты хочешь увезти ее?

Тотцин покачал головой.

— Нет. Это сделаешь ты.

— А почему я? И каким образом?

— Почему? Потому что она законно принадлежит тем, кто будет торговать за нас. Они нам так и сказали, когда впервые спрятали ее здесь. И поскольку ты говоришь за них, ты понимаешь, что она не должна подвергаться риску, пока полезна вам. А каким образом? Это уж твое дело… частично. Сегодня вечером Оторонто открывает свои сады для горожан. Поскольку сейчас конец ксиулуацили, он задумал сделать широкий жест, чтобы поразить людей сильнее, чем когда-либо раньше. Он позволит разрушить, опустошить свой сад развлечений, внешний сад, а потом отстроит его заново. Весь город приглашен грабить собранные в нем сокровища. Ты будешь там за два часа до захода солнца. Перелезь через стену до того, как откроются ворота. Пересечешь дорогу, ведущую в сад развлечений, и выйдешь на тропу. Она выведет тебя к дому женщин. Ну, а дальше, — Тотцин мрачно усмехнулся, — твое дело. У прислуги, Следящей за девушкой, питье будет приправлено новыми трапами — вот и все, что я могу тебе обещать.

Блейк мог бы поверить в неожиданную удачу, но его смущала кажущаяся легкость дела. Однако…

190