Зеркало Мерлина - Страница 187

187

— Оно от дьявола! — вырвалось у Блейка, и он тут же сообразил, что почти выдал себя.

— От дьявола?

— От великого зла.

— Возможно. Но иной раз человек принимает помощь от чиэкмиме, древних чудовищ мрака, и обращает ее на добро. Каков будет наш образ жизни, если Текуненепке, которые больше думают о своих богатствах, чем о своей чести и чести Великого Змея, отнимут у нас армию и тем превратят нас в рабов? Нам нет нужды пользоваться таким оружием. В крайнем случае, только один раз, чтобы показать, что мы имеем. Только те, кто хочет лить яд в воду, ‘которую мы пьем, побегут с лаем, как собаки, не зная, где спрятаться. Острый меч в руке и умение пользоваться им возвышают человека, не позволяют ему довольствоваться спокойной комнатой!

„Многие ли верят в это? И кто внушил им эти иллюзии?“ — думал Блейк. — Мы бы не дали такое оружие в руки экстремистов, — сказал он вслух.

— Экстремистов? — Улыбнулся Тотцин. — Ты говоришь теперь уверенно, как человек, встречавшийся с ними. Лорд Чаксиб, который привел тебя в суд, приютил у себя и более чем наполовину выслушал Айтитииаля, бывшего когда-то квака-куилтин, одного из почтеннейших Древних, посвященных Хитцилопотли. Я слышал, как он говорил о своих Сокровенных желаниях. Квохехетке прежде не обладал титулом, даваемым тем, кто несет опасную службу на границе. Тогда это приравнивалось к воинствующему жрецу первого ранга. Возможно, ты не изучал нашу историю настолько, чтобы понять значение… — Он замолчал.

— Кое-что знаю, — ответил Блейк.

— Тогда тебе известно, что когда-то мы вели весьма кровавый, как сказал бы ты, образ жизни. Каждый воин должен был взять в плен живого врага, чтобы потом отдать его богам. А богов у нас было много, и все они жаждали человеческих внутренностей. Человек мог возвыситься только через пленение многих врагов, и этот путь на вершину почета был открыт для любого, а не только для тех, чьи отцы прославились в свое время.

Верующие в древних богов и в правильность своего пути не приняли предложения Кветпелькоатля заменить человеческие сердца на жертвенных камнях зерном, птицами и цветами. И когда Кукулкан II захотел добиться того же, они продолжали тайно жить древними традициями. А теперь они приоткрыли тайный покров и примкнули к партии Возврата. Рады всякому, кто борется на их стороне. Когда произойдет сражение, экстремистам по придется долго искать живых для исполнения своей мечты о дымящихся кровью алтарях. А пока им удается не слишком много: суд над тобой провалился… — офицер снова сделал паузу и искоса взглянул на Блейка. Тот прервал затянувшееся молчание:

— Значит, случилось бы так?

— Тебя, вероятно, вернули бы лорду Чаксибу, на чьей земле взяли, чтобы оказать ему справедливость. А он отдал бы тебя в руки Айхитмималя и его последователей, чтобы они накормили своего бога.

Если Тотцин всерьез говорил об этом, то опасения Валта были справедливы.

— Значит, это делается?

— Делается, — с отвращением сказал Тотцин. — А нам говорят, что мы должны сблизиться с экстремистами, потому что они держат под контролем крестьян и дикарей. Воинство — вещь хорошая, это жизнь Империи, но нельзя возвращаться к прошлому. Не надо тревожить сон старых богов. Как только у нас будет новое оружие, никто — ни жрецы, ни купцы не посмеют идти против нас. — Помолчав, он добавил: — На заре мы придем в гавань Ксоматля. Как только ты снова будешь среди своих, скажи начальнику, что мы не можем терять время. Девушка в безопасности, но долго ли ее смогут прятать? Как ни затыкай рты в женских кварталах, слухи да сплетни потоком льются в город. А уж такая важная новость повторится не один раз. Поэтому, пусть твой отряд двинется побыстрее, чтобы вы не оказались в дураках. Ругать будете только себя!

— Да, я так и сделаю.

Марва! Наверняка речь о ней. Но кто начальник Руфуса Трелейла? Валт, исполняющий теперь роль купца в Ксоматле? Конечно, если Дозволенные Купцы связаны с незаконной организацией, Эршельм должен знать или, по крайней мере, подозревать об этом. Разумеется, если он сам не участвует в заговоре. Это дело расширяется, как круги на воде от брошенного камня. Возможно, бригада патрульных затронула что-то слишком серьезное, чтобы справиться с этим своими силами.

Тотцин подозвал рулевого сменить его, а сам спустился с Блейком принять пищу повкуснее той, которую Блейк пробовал на этой стороне реки. Потом имперский офицер лег на застеленную циновкой койку и знаком предложил занять другую, напротив. Блейк улегся, но спал тревожно, часто просыпаясь.

С раннего утра над берегом висел густой туман. Скорость крейсера резко уменьшилась, как только стали приближаться к городу. Темные здания проступали неясными силуэтами на фоне неба. И ничего не шевелилось на пристани, когда они причалили с точностью, показывающей, что судно приходит сюда не впервые.

Если какому-нибудь наблюдателю и полагалось находиться в гавани, то сейчас его не было. Блейк заторопился за Тотцином. Они прошли по молу и затем по улице вдоль набережной к складу. Тусклый свет из маленькой двери в глубине широкого портала показал на проход.

Внутри все было забито товарами в ящиках и высоких корзинах. На высоком потолке с правильными интервалами висели светильники. Блейк и офицер пошли в среднее крыло между двумя рядами товаров. Они были уже в дальнем конце, когда Тотцин остановился и стал считать ряды. Коснувшись пальцами одной корзины, он начал считать снова, на этот раз с другого конца, как бы для проверки правильности своего выбора. Затем он снял крепление и открыл корзину.

187